Магония (ЛП) - Страница 29

Золотистая орлица слетает вниз и смотрит на меня глазами карамельного цвета, сотворёнными из ярости. В этом взгляде ни капли доброты. Её вид соответствует сущности охотника. Размах крыльев, наверное, около двух с половиной метров. Когти как мои пальцы.

Ноги подгибаются, голова кружится, но я не падаю. Зэл держит меня за плечи.

Колибри размером с пчелу жужжа подлетает ко мне и зависает вполоборота, зыркая на меня то одним глазом, то другим. У моего лица парит зарянка, но не американская, а европейская. Даже такие вещи я знаю от Джейсона: например, что европейские птички меньше наших и намного агрессивнее. Эта птица смотрит на меня чёрным блестящим глазом и осуждающе щебечет.

Потом все они обращаются.

Крылья вытягиваются, кости трещат и стонут, расширяясь, становясь больше и тяжелее. Клювы всё открываются и открываются, пока вокруг них формируются лица. Затем существо встряхивается, ероша свои пёрышки, и на месте птицы возникает что-то новое.

Все птицы обращаются в людей.

Вместо колибри маленький красавец с носом-клювом и дрожащими пальцами; на месте орлицы великанша с золотистыми перьями-волосами и мускулистыми руками. Зарянка совершенно неописуемым образом обращается в мужчину с оранжево-красными татуировками на груди и чёрными глазами с белой каймой.

Все эти фантастические создания пялятся на меня. Все они отдают мне честь, словно в детской фантазии. Я была таким ребёнком, девочкой, прочитавшей все книги Одюбона, девочкой, вырезавшей корабли из бумаги, девочкой, на которую нападала классная канарейка.

– Капитанская дочь! – кричат птицелюди хором. Двадцать пять разных песен, но все знают, кто я такая. Сомнений нет.

Все уверены в этом, кроме меня. Они смотрят на меня в ожидании.

Я гляжу на капитана.

– Я хочу домой, – прошу как можно вежливее. Словно это мой последний шанс обрести уже утраченное. – Тут что-то не так. Я не ваша дочь. Я родилась в земной больнице. Мой отец сделал всем сотрудникам «маргариты» в блендере, который привёз в машине. У него было с собой четыреста лаймов. Есть фотографии меня новорожденной и в крови. Меня не удочерили. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я хочу домой. Мои родители подумают, что я умерла. Умоляю, отпустите.

Приходит ещё одно воспоминание: Джейсон, боже, Джейсон держит меня за руку, уверяет, что найдёт... Как он сможет найти меня здесь?

Синекожий парень из моей каюты, грубоватый и красивый, вдруг возникает рядом и смотрит прямо на меня.

– Разрешите сказать?

Зэл кивает:

– Разрешаю.

– Как и предсказано, она хочет убраться восвояси. Возможно, нам стоит прислушаться к её словам, что ей здесь не место. Нам нельзя снова тратить время понапрасну.

Зэл поворачивает меня к себе:

– Подводники не знали, что тебе нужен воздух Магонии. Они не знали, что тебе нужен корабль, кэнвр, песня, потому что не имеют о наших порядках ни малейшего понятия. Там ты умирала, здесь – цветёшь и пахнешь. Это твоя страна, Аза Рэй, мы вернули тебя домой.

– Но я не та, кем вы меня считаете, – говорю я.

– Взгляни на себя, – парирует Зэл с улыбкой, протягивая зеркальце. – Посмотри, кто ты.

Моё отражение смазано по краям, тёмное и трудное для восприятия, и на мгновение я вижу лишь волосы, которые двигаются и переплетаются, будто змеи. Вот они отодвигаются и…

Я вроде как вижу своё лицо таким, каким оно было всегда: угловатое, странное, огромные глаза, но…

Но у этой девушки широкие полные сине-фиолетовые губы, вместо моих узких и искривленных. И глаза… я узнаю их, но прежде они были тёмно-синими, а не такими, как сейчас: золотыми с краснинкой, будто у глубоководной рыбы.

У этой девушки высокие скулы, а когда я открываю рот, её зубы острее моих.

Я смотрю на её кожу, на волосы, на эхо моего лица, затем на вечно костлявое слабое плоскогрудое тело Азы, которое я всегда ненавидела. Моё тело тоже превратилось во что-то другое.

Я не знаю, что сказать. Не знаю,

что

делать.

Я хочу стать прежней: бледнокожей, с задыхающимся голосом и костлявыми руками.

Я даже не замечаю, что уронила зеркало, пока осколки не рассыпаются по палубе.

Смотрю на капитана, разинув рот. Зэл не моргая внимательно смотрит на меня.

– Ты моя дочь, Аза, – говорит она. И продолжает мягче: – Твоя жизнь здесь лучше, чем когда-либо была бы там, внизу. Поднебесье – мир теней, а подводники – теневой народ. Тебя похитили и отправили вниз в качестве наказания за мои грехи, не за твои. Ты не виновата, это всё я. – Ещё одна чёрная слезинка скатывается по её лицу. – Ты родилась у меня шестнадцать лет назад, а с твоего похищения прошло пятнадцать. Ты не знаешь, Аза, как это больно. Не представляешь, как это повлияло на Магонию. – Капитан выпрямляется и улыбается, передёргивая плечами. – Но сегодня мы по праву празднуем. Время горечи прошло. Сегодня мы восславим твоё рождение и возвращение. Дэй... – Зэл поворачивается к темноволосому парню, который всё так же смотрит на меня недовольно и осуждающе, – ...подводники отпразднуют её день рождения похоронами. – Я подскакиваю. – Мы сделаем кое-что получше. Ты дашь Азе попробовать магонийскую песню, впервые за пятнадцать лет. Ту самую, к которой она присоединится для спасения своего народа.

Парень колеблется, но кивает и на мгновение закрывает глаза. Небеса немного опустели. Сейчас я не вижу вокруг нас других кораблей. Наш движется очень быстро, и я чувствую порыв ветра в его груди, когда Дэй запевает сложную песню, полную щелчков и трелей.